Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе

Защита сексуальной неприкосновенности детей и несовершеннолетних - сложная социально-правовая проблема. Когда речь идет о взрослых, правовое государство обязано охранять только их свободу. Каким бы необычным или нетипичным ни было их сексуальное поведение, если все происходит добровольно, по обоюдному соглашению партнеров и не нарушает законных прав третьих лиц, государство не смеет в него вторгаться.

С детьми дело обстоит иначе.

Поэтому, если взрослых закон охраняет только от сексуального принуждения, то детей он защищает от любых сексуальных покушений (sexual molestation), злоупотреблений (sexual abuse) и эксплуатации со стороны взрослых.

Понятия эти не имеют строгого разграничения. Дэвид Финкелхор условно подразделяет их на три категории:

Практически мировое уголовное право наказывает только за действия первого типа. Подавление детской сексуальности без физического уродования ребенка антисексуальные культуры и религии считают не преступлением, а добродетелью, сексуальные права детей и подростков, включая право на информацию, практически нигде не признаются, ребенок считается не субъектом, а объектом сексуального поведения.

Что же касается искусственной "эротизации" детей, то это понятие слишком неопределенно. С точки зрения христианско-коммунистических фундаменталистов, любая сексуальная информация и сексуальное просвещение, включая элементарные анатомические сведения, есть криминальная "эротизация", тогда как "сексуальные радикалы" возражают против каких бы то ни было возрастных ограничений. Помимо идеологических установок, здесь сказывается теоретическая неразработанность понятия "детской сексуальности" и путей ее формирования, а также соотношения эротики и порнографии.

Российское законодательство охраняет сексуальную неприкосновенность ребенка. По статьям 131 и 132 Уголовного кодекса РФ, любые акты сексуального насилия в отношении несовершеннолетних наказываются значительно строже, чем если речь идет о взрослом (от четырех до десяти лет лишения свободы в отношении заведомо несовершеннолетнего и от восьми до пятнадцати лет – в отношении лица, не достигшего 14 лет). Статья 134 УК устанавливает легальный возраст начала половой жизни; половое сношение и иные действия сексуального характера лицом, достигшим 18-летнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим 14 лет, уголовно наказуемы. Карается также совершение развратных действий без применения насилия в отношении лиц, заведомо не достигших 14 лет (ст. 135), вовлечение несовершеннолетних в проституцию, совершение сексуальных действий, а также действий, связанных с изготовлением материалов или предметов порнографического характера (ст. 242).

Однако интерпретация этих норм во многом остается спорной. Одни юристы считают "развратными действиями" в отношении несовершеннолетних только такие действия, которые направлены на удовлетворение полового влечения лица, их совершившего, то-есть необходимым условием наступления уголовной ответственности является наличие реализованного умысла. Другие же подводят под эту категорию любые "поступки интеллектуального характера (циничные беседы на сексуальные темы, демонстрация порнографических предметов и т.д.), способные возбуждать сексуальное любопытство" и вызывающие "моральное развращение потерпевших несовершеннолетних". Но какие именно беседы признать "циничными" и как объективно установить факт "морального развращения"? Под такие формулировки можно подвести все, что угодно, вплоть до учебников анатомии и физиологии. В1997 г. под давлением группы депутатов Государственной думы и нескольких газет сотрудники Генеральной прокуратуры хотели возбудить уголовное дело против автора сексологического опросника для школьников В.В. Червякова, но ничего из этого не вышло, прокуратуре пришлось ограничиться частным определением в адрес Минобразования о необходимости тщательно контролировать подобные опросники, что безусловно правильно. Педагогический такт - дело серьезное.

Расширительное толкование ст. 135 УК, помимо неопределенности основных понятий, молчаливо предполагает, что детское "сексуальное любопытство" - нечто нездоровое, возникающее только в результате внешних воздействий. Это мнение решительно противоречит как нашему повседневному опыту, так и данным психологии.

Что мы фактически знаем об этой большой и сложной проблеме? Кто чаще всего совершает сексуальные покушения на детей? Дети какого возраста чаще подвергаются нападениям? Какую роль в этих действиях играет сам ребенок? Насколько достоверны его показания? Каковы и от чего зависят долгосрочные последствия сексуального насилия или совращения? Как должны реагировать на подобные факты родители и воспитатели? Ни одна отдельно взятая научная дисциплина не может ответить на все эти вопросы, тем более, что вокруг них скопилось много ложных представлений и мифов.

Многие люди считают, что инцест и сексуальные покушения на детей редки и что их наличие свидетельствует о моральном распаде и деградации общества. На самом деле эти явления существовали всегда, уже древнейшие законодательства пытались положить им конец путем высоких денежных штрафов и иных наказаний. Некоторые действия, которые мы сегодня строго осуждаем, такие как оголение и сексуальное стимулирование ребенка (например, игра с гениталиями мальчика), в прошлом вообще не принимались всерьез и широко практиковались даже родителями и воспитателями.

Хотя сексуальные покушения на детей и подростков морально и юридически осуждаются, статистически они очень распространены. По американским данным, каждая четвертая или пятая девочка и каждый седьмой или девятый мальчик моложе 18 лет подвергался каким-то сексуальным покушениям. Чаще всего пристают к подросткам, но четверть случаев приходится на долю детей младше 7 лет. Доля женщин, подвергавшихся в детстве сексуальным приставаниям разного типа и степени, колеблется по данным разных исследований от 6 до 62 %, доля мужчин - от 3 до 6%. Это зависит от 1) характера выборки, 2) возрастных рамок происшествия (случилось ли оно до 14, 16 или 18 лет) и 3) характера самого сексуального действия ( имеются ли в виду только насильственные или же любые нежеланные, недобровольные сексуальные действия, и что конкретно с ребенком делали - заставляли его раздеваться, трогали его половые органы, фотографировали голышом, демонстрировали ему собственные гениталии, принуждали к половому акту и т.д.).

Чтобы судить о степени распространенности и последствиях такого поведения, есть два типа источников: 1)официальная криминальная статистика и 2) данные специальных клинических или опросных исследований. Эти данные никогда не совпадают.

Криминальная статистика, даже если правоохранительные органы не пытаются ее фальсифицировать, обычно преуменьшает число подобных случаев, так как большая часть их остается полиции неизвестной. Чем слабее в стране правопорядок, тем больше подводная часть айсберга. Например, из 785 позвонивших в 1993 г. в Санкт-Петербургский Центр помощи пострадавшим от сексуального насилия (из них 427 были моложе 18 лет), в правоохранительные органы обращались только 37 человек, меньше пяти процентов! Подростки не обращаются в милицию по многим причинам. Тут и боязнь психологической травмы, связанной с расследованием и судебным процессом, и страх распространения информации в школе и среди знакомых, и сомнения относительно эффективности правовой помощи, и страх за личную безопасность. К сожалению, все эти опасения обоснованны. Даже когда речь идет о несовершеннолетних, милиция старается не открывать следствие и не гарантирует сохранения тайны и безопасности жертвы, которую часто встречают недоверчиво и даже с откровенной издевкой.

Наоборот, клинические исследования и ретроспективные опросы часто дают преувеличенные цифры, потому что многие люди задним числом преувеличивают свои беды и используют их для объяснения (и оправдания) своих психологических и сексуальных трудностей. Любую статистику такого рода нужно воспринимать критически, принимая в расчет не столько абсолютные цифры (они могут быть разными), сколько их порядок.

По данным телефонного опроса 2600 взрослых американцев, до 18 лет каким-то сексуальным покушениям подверглись 27% женщин и 16 % мужчин; у 14.6 % женщин и 9.5% мужчин это был половой акт или попытка совершить его, у 19.6% и 4.5% - какие-то сексуальные прикосновения, у 3.2% и 1.0% - обнажение гениталий и т.п. Хотя, вопреки распространенному мнению, количественного роста сексуального совращения детей по сравнению с прошлым данное исследование не обнаружило, эти цифры достаточно серьезны. Но без уточнения всех обстоятельств происшествия обсуждать их невозможно.

Люди, которые судят о распространенности сексуальных покушений на детей и подростков по статистике изнасилований, думают, что большинство таких покушений совершают посторонние люди, которых жертва не знает. На самом деле в четырех случаях из пяти в роли агрессора или совратителя выступают те, кого ребенок отлично знает, очень часто - кто-то из старших членов его собственной семьи. Из 927 американских студентов, опрошенных в начале 1980-х годов, сексуальные контакты с близкими родственниками имели в детстве 20,9 процента мужчин и 29,9 процента женщин. Чаще всего "совратителями" были братья и сестры (у 45 процентов девочек и у 68 процентов мальчиков), на втором месте (у 38 процентов девочек и у 10 процентов мальчиков) стоят отцы и отчимы. Некоторые мальчики (6 процентов) имели сексуальные контакты с матерями. Однако подобные факты редко выходят наружу.

Общественное мнение убеждено в том, что все взрослые, которые насилуют и / или совращают детей, - сексуально больные люди, педофилы и / или психотики. На самом деле педофилы, которых влечет исключительно к детям, составляют среди них незначительное меньшинство.

Само понятие педофилии, как и понятие "ребенок", крайне неопределенно. Отечественная сексопатология различает педофилию (половое влечение к детям) и эфебофилию (влечение к лицам подросткового и юношеского возраста), считая последнюю менее патологической . В канадском Психиатрическом Институте Кларка, ведущем мировом центре по изучению детской сексуальности, приняты три градации: 1/педофилия, влечение к допубертатным детям; 2/ гебефилия - влечение к пубертатным, 12-14 летним подросткам и 3/эфебофилия - влечение к постпубертатным, от 14 лет, подросткам и юношам, причем последняя категория никогда не употребляется в качестве диагноза и не ассоциируется с сексопатологией.

Говорить о едином психологическом профиле людей с такими разными сексуальными наклонностями, как делали 30-40 лет назад, невозможно. Хотя клинические исследования мужчин, осужденных за совращение несовершеннолетних, показывают наличие у них некоторых общих черт, эти свойства довольно расплывчаты и переносить выводы криминологических исследований на другие, некриминальные популяции нельзя. Вопреки ожиданииям, ученые не находят особой специфики ни в характерных для педофилов образах ребенка, ни в степени их самоуважения; правда, педофилы-рецидивисты нередко считают себя менее сексуально привлекательными и соответственно, отрицательно воспринимают женщин, приписывая им нелюбовь к себе. Как и большинство людей, совершивших сексуальные преступления, совратители детей испытывают острый дефицит интимности, причем они более пугливы, тревожны и коммуникативно неумелы, чем насильники и другие преступники.

Большинство совратителей - не педофилы, а обычные мужчины с нормальной психикой, женатые и имеющие детей. Отцы и отчимы, совращающие и насилующие собственных детей, к чужим детям, как правило, не пристают. По своему характеру это слабые, неуверенные в себе мужчины, которым трудно чувствовать себя на равных со взрослыми женщинами, даже с собственной женой. Ребенок привлекает их не столько своей сексуальной незрелостью и половой незавершенностью, сколько беззащитностью, - он зависит от взрослого, перед ним не стыдно показаться сексуально слабым и неумелым и даже проявить садистские наклонности, которых не потерпит жена. При этом срабатывают не только и не столько личностные, сколько ситуативные факторы. С сексуальными маньяками-убийцами у этих людей очень мало общего.

Вопреки мнению о том, что сексуальные покушения на детей совершаются главным образом в бедной, необразованной среде и неполных семьях, где дети хуже социально защищены и чаще являются жертвами всяческих злоупотреблений, сексуальные посягательства на детей происходят во всех слоях общества, с любым уровнем образования и дохода, во всех этнических и религиозных группах. Для девочек факторы повышенного риска - а) наличие отчима и б) сексуальная нетерпимость матери, которая всячески подавляет сексуальные интересы детей, наказывает за мастурбацию, разглядывание эротических картинок и т.д. По данным Финкелхора, такие материнские установки на 75 % увеличивают вероятность сексуального совращения дочери.

Хотя виновниками насильственных сексуальных посягательств на детей и подростков обычно считают взрослых, такое поведение широко распространено и в самой подростковой среде. В семье насильниками и совратителями чаще всего бывают старшие братья и сестры, а вне ее - старшие друзья и товарищи.

В России, где молодежная культура криминализирована, эта проблема стоит особенно остро. В нашем опросе московских и петербургских школьников в 1993 г., 24 % девочек и 11 % мальчиков сказали, что испытали какое-то сексуальное принуждение. Близкие цифры -- 25 % и 12 % -- получил в 1993 г. И.И. Лунин. В опросе 1995 г. (2800 16-19-летних юношей и девушек в Москве, Новгороде, Ельце и Борисоглебске) объясняя причины своей неудовлетворенности первым половым актом, 21.8 % девушек и 2 % юношей сказали, что он был совершен по принуждению, под нажимом. Трудно сказать, насколько сильным было это принуждение и было ли сопротивление ему искренним. Наряду с подлинным нежеланием, люди, особенно женщины часто оказывают сексуальным поползновением притворное сопротивление, говоря "нет", а подразумевая "да". В России, где традиционные полоролевые стереотипы значительно сильнее, чем на Западе, такое поведение особенно распространено и часто используется для оправдания изнасилования.

При всей ненадежности межкультурных сопоставлений, наши подростки испытывают сексуальное принуждение чаще, чем их западноевропейские сверстники. Во Франции на вопрос "Случалось ли вам иметь сексуальные отношения по принуждению?" ответили "да" 4.4 % взрослых женщин и 0,5 % мужчин, большей частью это случилось с ними до 18-летия. При опросе 15-18-летних французов, 15.4 % девушек и 2.3 % мальчиков сказали, что испытали сексуальное принуждение; 4.7% девушек и 0.3 % мальчиков испытали принуждение при своем первом сексуальном контакте. В подавляющим большинстве случаев девушек принуждали их знакомые юноши. Среди 16-20-летних норвежцев только 2.7 процента девушек (и ни один юноша) сказали, что совершили свой первый половой акт "под давлением" (это понятие вовсе не эквивалентно изнасилованию).

Многое зависит от микросоциальной среды и культурных установок. Сексуальные контакты со сверстниками большей частью воспринимаются подростками не как изнасилование, а как обычная силовая игра и сексуальное экспериментирование. Объяснять и профилактировать такое поведение нужно не в ключе психо= или сексопатологии, а с точки зрения особенностей соответствующей подростковой субкультуры. Однако эти "игры" имеют серьезные социальные и психологические последствия. Девушка, которая однажды стала "общей", обратного хода уже не имеет. "Общие девчонки", в свою очередь, заинтересованы в том, чтобы то же пережили другие, и добиваются этого с изощренной жестокостью, превосходя в этом отношении парней.

Когда речь идет о маленьких детях, особое значение приобретает степень достоверности их рассказов о сексуальных покушениях. Классический психоанализ, начиная с Фрейда, склонен был считать, что дети лгут, выдавая воображаемое за действительное. В 1980-х годах в западной сексологии возобладала новая мода - первым правилом стало требование "Поверьте ребенку". Но после того, как рухнули несколько скандальных судебных процессов, построенных на вымученных недобросовестными и пристрастными следователями и психологами детских показаниях, маятник снова качнулся в противоположную сторону.

В июне 1997 г. суд в Майнце оправдал всех обвиняемых по самому громкому в истории Германии, продолжавшемуся три года, процессу, в ходе которого 24 мужчины обвинялись в совращении 16 шести-восьмилетних детей. "Несомненно, все эти дети - жертвы, - заключил председатель суда. - Они жертвы этого процесса и тех, кто его затеял".

Громкий скандал разразился в 1998 г. в США. В 1984 г. три члена семьи Амиролт (мать, сын и дочь) были осуждены за сексуальное совращение группы доверенных им детей. Хотя виновными себя они не признали, верховный суд штата дважды отказал в пересмотре дела. Вайолет Амиролт (мать) успела умереть в тюрьме, прокурор же, который вел скандальное дело, сделал на нем блестящую карьеру и сейчас добивается избрания губернатором штата Массачусетс. Но как только за дело взялся непредубежденный судья, выяснилось, что обвинения бездоказательны.

В середине 1990-х годов, оправившись от террора консервативных средств массовой информации, уверявших, что дети якобы никогда не лгут, американские психологи вспомнили, что 3-5 - летние дети не всегда отличают фантазию от действительности и к тому же очень внушаемы. Если взрослый несколько раз задает ребенку один и тот же вопрос, ребенок начинает отвечать по подсказке. В одном из экспериментов в Корнеллском университете трехлетние дети подвергались медицинскому осмотру, врач их раздевал, но не трогал их половых органов. Все это фиксировала видеокамера. Но когда потом детей спрашивали, показывая половые органы на кукле, "А тут доктор тебя трогал?", 38 процентов детей ответили "да". Без куклы, при вопросе на "детском" языке, количество ложных ответов достигло 70 процентов. Это значит, что к детским показаниям нужно относиться осторожно и ни к коем случае не внушать детям того, что ожидает от них следователь.

Особенно недостоверны так называемые "восстановленные воспоминания" о детских психических травмах, якобы полученных в результате изнасилования или совращения, память о которых была вытеснена из сознания, а затем, много лет спустя, "восстановлена" с помощью гипноза или психоанализа. Этим бизнесом кормится целая армия самозванных экспертов, но никакой научной базы их деятельность не имеет. Сменились и газетные заголовки. В январе 1991 г. "Нью-Йорк Таймс" писала "Суды начинают уважать память о детских злоключениях", а в 1994 г. об этом стали писать под шапками "Сомнительные воспоминания" и "Воспоминания о том, чего не было".

Очень важен и вопрос о роли самого ребенка. В свете традиционных наивных представлений об имманентной детской "чистоте" и асексуальности, ребенок - лишь пассивный объект сексуальных посягательств взрослого. На самом деле некоторые рано развившиеся дети сами провоцируют и поощряют взрослых к сексуальным контактам, инициируя приятные им эротические игры, добиваясь соответствующих прикосновений и ласк. Иногда это делается бессознательно, а иногда, особенно подростками, и вполне сознательно, поскольку это дает им неограниченную власть над старшими. Слово "совращение" не всегда правильно описывает характер таких взаимоотношений. Достаточно вспомнить набоковскую Лолиту. Известный американский композитор-гомосексуал Нед Рорем вспоминает, что подростком он долго искал мужчину, которому мог бы отдаться: "Меня никогда не совращали взрослые, это я подростком совращал их, в качестве воспламеняющего предмета. Ко мне рано пришло свойственное каждому ребенку ощущение себя эротическим объектом. Но меня никогда не арестовывали за совращение взрослых".

Субъективные реакции детей на сексуальный контакт со взрослым также неоднозначны. 52 % американских студентов восприняли этот опыт отрицательно, 18 % – нейтрально и 30 % – положительно. Реакция зависит прежде всего от возрастной разницы между ребенком и взрослым, от общего характера взаимоотношений между ними и от конкретной ситуации контакта. Грубое насилие и причинение боли вызывают у ребенка страх и отвращение, тогда как эротическая игра, мастурбация, ласковые прикосновения к половым органам часто воспринимаются положительно. Совратители, взрослые или подростки, если только они не являются агрессивными психотиками, редко прибегают к насилию, предпочитая действовать уговорами или словесными угрозами. По данным американского национального опроса, проведенного Финкелхором с сотрудниками, физическая сила применялась только в 19% эпизодов с девочками и в 15% эпизодов с мальчиками. Действие, начавшееся под нажимом, нередко становится добровольным взаимодействием. Психологическая атмосфера и субъективный, личностный смысл этого взаимодействия важнее его сексуального содержания, которого ребенок зачастую не осознает. Причем если сексуальный контакт с родителями и другими взрослыми воспринимается как грубое нарушение правил, то секс со старшими братьями и сестрами или с товарищами, даже с применением принуждения, часто кажется подросткам нормальной игровой активностью и не вызывает болезненных переживаний. Это особенно характерно для мальчиков, которые гораздо чаще девочек оценивают любой сексуальный опыт положительно или нейтрально; это распространяется и на сексуальные контакты со взрослыми без применения насилия; однако гомосексуальные контакты вызывают у мальчиков больше тревог и отрицательных эмоций, чем контакты со взрослыми женщинами .

Неоднозначен и долгосрочный эффект сексуального совращения. Многие психосексуальные и общепсихологические особенности взрослого человека коренятся в сексуальных переживаниях его детства. Некоторые люди сами в состоянии ретроспективно проследить эту связь. Жан-Жак Руссо, например, объяснял свои эксгибиционистские наклонности тем, что свои первые сексуальные переживания он испытал во время порки, которой подвергла его воспитательница, заменившая ему мать и к которой он испытывал эротические чувства (позже он стал ее любовником). Девочка, которую отец садистски порол, а позже – при ее собственном активном участии – вступил с ней в половую связь, на всю жизнь сохранила привязанность к порке и одновременно – отвращение к гетеросексуальным отношениям.

В других случаях детские травматические переживания полностью вытесняются из памяти, сохраняясь только в подсознании, и проявляются в различных неврозах. По данным ряда клинических исследований, некоторые женщины, которые в детстве были жертвами сексуального насилия или совращения, испытывают трудности в установлении интимных отношений с мужчинами, их сексуальные контакты лишены эмоциональной полноты и не приносят чувственного удовлетворения. Некоторые сексуально-травмированные дети, став взрослыми, отличаются пониженным самоуважением, гипертрофированными чувствами вины и стыда, чувством отчуждения от других, отвращением к прикосновениям, склонностью к пьянству и наркомании, высоким процентом самоубийств и предрасположенностью к виктимизации – к тому, чтобы становиться жертвами всякого рода неприятностей и злоупотреблений.

Однако эта зависимость не универсальна и не фатальна. Причинная связь между детским сексуальным опытом и позднейшими неврозами не доказана, нередко это всего лишь ретроспективная рационализация неудовлетворенности собой и своей жизнью: "я такая, потому что со мной сделали то-то". Другие женщины, пережившие в детстве нежеланные сексуальные контакты, свободны от такой симптоматики.

Выборочные и клинические исследования, опирающиеся на нерепрезентативные выборки, часто преувеличивают отрицательные психологические последствия сексуального совращения в детстве. Статистический анализ данных семи важнейших и наиболее репрезентативных национальных исследований, проведенных в США, Великобритании, Канаде и Испании, показал, что большей частью такой опыт не оказывает долгосрочного вредного влияния на психическое здоровье и психосексуальное развитие ребенка, причем мальчики переживают его значительно легче, чем девочки. Однако в индивидуальных случаях сексуальное совращение ребенка, особенно если оно сочеталось с применением насилия или происходило в лоне родительской семьи, может иметь серьезные психологические последствия. Поэтому каждый такой случай должен рассматриваться конкретно, во всем многообразии обстоятельств.

В литературе нередко утверждают, что ребенок, подвергшийся сексуальному нападению, сам становится опасен для других (так называемый "синдром вампира" - тот, над кем надругались, в дальнейшем воспроизводит поведение своего обидчика). Отдельные такие факты известны. Например, 38% подростков-совратителей детей в Миннесоте сами раньше были его жертвами, хотя в среднем по штату это пережили только 3% мальчиков-девятиклассников. При этом 68% подростков, которых растлили мужчины, сами растлевают именно мальчиков, тогда как среди тех, кого растлили женщины, мальчиков растлевают только 7%.

Психодинамическая интерпретация "синдрома вампира" - идентификация с агрессором и вымещение своей обиды на другом. Другое возможное объяснение: подвергающийся насилию мальчик, несмотря на страх и боль, испытывает при этом сексуальное возбуждение, обстоятельства которого закрепляются в его воображении, делая для него привлекательным аналогичный сексуальный контакт с мальчиками. Однако в целом теория, что склонность к сексуальным посягательствам передается главным образом путем личного опыта, так что обиженный ребенок, вырастая, сам становится обидчиком (abused/abuser hypothesis) является слишком прямолинейной и упрощенной и не подтверждается статистически.

Обсуждая проблемы сексуального совращения детей и несовершеннолетних, необходимо иметь в виду, что такие факты нередко используются в политической игре. Плохо, если общество не знает, что такое сексуальная эксплуатация и злоупотребление детьми. Но если об этом говорят слишком много и чересчур публично – это тоже опасно. В 1988 году, по время моей первой поездки в США, меня поразило обилие телевизионных передач об инцесте и совращении детей. Женщины и мужчины, ставшие в детстве жертвами сексуального насилия и совращения, подробно рассказывали о своем опыте, выворачивали наизнанку свою прошлую и настоящую жизнь, отношения с родителями и т.д. Смотреть и слушать это было поучительно, но неприятно. Не получится ли, что некоторые родители, испуганные подобной информацией, станут, от греха подальше, избегать телесного контакта с детьми? Это было бы настоящей катастрофой, ибо прикосновение – важнейший способ передачи эмоционального тепла, в котором человек вообще, а ребенок в особенности, остро нуждается. И не вызовет ли избыточная информация о том, что детей совращают буквально все – родители, родственники, учителя, тренеры, священники, даже сексотерапевты, – волну подозрительности и паники, которая отравит жизнь и взрослых и детей? Инцест и сексуальные посягательства на детей существовали всегда, никакая пропагандистская кампания их не уничтожит. Общество может реально предотвращать и пресекать только наиболее опасные, одиозные проявления, связанные с физическим насилием и явным злоупотреблением. Уберечь ребенка от всех нежелательных контактов и впечатлений невозможно. Так стоит ли нагнетать по этому поводу массовую истерию?

Мои американские коллеги в то время не разделили этих опасений, сказав, что во мне говорит привычный советский консерватизм и недоверие к гласности. К сожалению, мои опасения оправдались. В США, Англии и других странах было уже немало случаев, когда родителей и воспитателей организованно травили и даже осуждали на основании фальсифицированных детских показаний, а потом обвинение оказывалось ложным. Истеричные и научно безграмотные кликуши, примыкающие к ультраправому, связанному с международным терроризмом, движению ProLife, выступая от лица общественных организаций по "защите детей", изображают сексуальное совращение детей массовым явлением, приписывая его свойствам современной цивилизации и связывая с различными "сатанинскими культами". Почти вся их "информация" является вымышленной и не выдерживает критической проверки. Например, из 84 случаев "сатанизма", расследованных за 3 года британской полицией, факты не подтвердились ни в одном. Попытки превратить сексологию в демонологию вызывают дружные протесты ученых.

Под флагом "защиты детей" выступают и российские противники сексуального образования школьников, изображающие его "сатанинским заговором" западных спецслужб и фармацевтических компаний.

Это требует от специалистов не только основательных профессиональных знаний, но и знаний в области смежных наук.

Взрослые, в первую очередь родители и учителя, должны знать, что сексуальная эксплуатация детей – большая и серьезная проблема. Наказывая или лаская детей. многие взрослые не сознают, что сами испытывают при этом сексуальные чувства и пробуждают такие же чувства у детей. Ребенка можно и нужно трогать, целовать, ласкать, тискать, но, по возможности, избегать стимулирования его эрогенных зон. Нет ничего страшного, если у мальчика появится эрекция, а девочка скажет, что у нее "тепло" между ног. Но специально вызывать эти ощущения и фиксировать их на себе или на каких-то специфических ситуациях не следует.

Внимательно относясь к эмоциональным и сексуальным реакциям ребенка, нужно уважать его право контролировать собственное тело, избегая того, что ему неприятно или кажется унизительным.

Девочек и мальчиков необходимо предупреждать, что некоторых контактов со взрослыми следует избегать. Делать это нужно тактично, к слову, не запугивая ребенка и не пробуждая в нем болезненной подозрительности к окружающим людям и своей собственной сексуальности.

На тот случай, если ваш ребенок подвергся сексуальному нападению, есть несколько простых правил.

При судебном разбирательстве, расследовать подобные дела нужно очень осторожно, опрашивать детей должен не простой следователь, а квалифицированный детский психолог. Чтобы не повторять несколько раз травмирующую ребенка процедуру допроса, допрос следует записать на видеопленку. Во время допроса и судебного заседания следователи, судьи и эксперты могут находиться за стеклом, невидимо для ребенка (именно так проходил суд в Майнце) и задавать ему вопросы через психолога. Но главное - иметь подготовленные кадры.

ПРИМЕЧАНИЕ

1 Finkelhor D. Commentary on "The universality of incest". The Journal of Psychohistory, 1991, vol.19, # 2, p.218

2 См. Кон И.С. Вкус запретного плода: сексология для всех. М. "Семья и школа", 1997.

3 Легальный возраст согласия, начиная с которого взрослые могут безнаказанно вступать в сексуальные отношения с подростками, колеблется в разных странах от 12 до 18 лет. Из 57 западноевропейских стран гетеросексуальные отношения с 12-тилетними разрешены в трех странах (Испания, Мальта и Ватикан), с 14-тилетними - в 28, с 15-тилетними - в 40, с 16-тилетними - в 56 странах. Самый высокий легальный возраст - 17 лет - в Северной Ирландии. Реальная картина гораздо сложнее. В некоторых странах установлен неодинаковый легальный возраст для разных форм сексуальных контактов (вагинальный, оральный или анальный секс). Кроме того, существует особое законодательство о совращении несовершеннолетних и о злоупотреблении властью по отношению к ним. Хотя в последние годы существует сильная тенденция к выравниванию легального возраста гомо= и гетеросексуальных отношений, в 5 (из 15) членах Европейского сообщества (Ирландия, Великобритания, Финляндия, Австрия и Португалия) легальный возраст для гомосексуальных контактов установлен выше, чем для гетеросексуальных ( чаще всего - 18 лет). Еще больший разброс существует в других странах. См. H. Graupner. Sexuelle Mundigkeit. Die Strafgesetzgebung in europaischen und aussereuropaischen Landern. Zeitschrift fur Sexualforschung, 1997, Jg.10, Heft 4, SS. 281-310.

4 В России по первому проекту УК , принятому Госдумой, но отклоненному президентом, возраст согласия был 14 лет. В окончательном варианте кодекса, вступившем в силу с января 1997 г., его повысили до 16 лет. Но летом 1998 г. возраст согласия был снова снижен до 14 лет.

5 Дьяченко А.П. Уголовно-правовая охрана граждан в сфере сексуальных отношений. Учебное пособие М.: Академия МВД России, 1995, с. 55-56

6 См. Demause, L. The universality of incest. The Journal of Psychohistory, 1991, vol.19, # 2, pp.123-164; И.С. Кон. Ребенок и общество: историко-этнографическая перспектива. М. 1988

7 Beitchman J.H., Zucker K.J. et al. A review of the long term effects of child sexual abuse. Child Abuse and Neglect, 1992, 16, 101-118; Kilkpatrick A.C. Long-range effects of childhood and adolescent sexual experiences: Myths, mores , and menaces. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1992.

8 Лунин И.И., Сексуальное просвещение как фактор профилактики сексуальных посягательств. Российская ассоциация "Планирование семьи". Первая Национальная конференция "Проблемы планирования семьи в России", 7-9 декабря 1993 г., Москва. Москва: НИО "Квартет", 1994, с. 98.

9 Finkelhor D. et al. Sexual abuse in a national survey of adult men and women. Prevalence, characteristics, and risk fctors. Child Abuse and Neglect, 1990, 14, 19-28

10 Finkelhor D. Child Sexual Abuse: New Theory and Research. NY: Free Press, 1984

11 Сексопатология. Справочник. Под редакцией профессора Г.С. Васильченко. М.: Медицина, 1990, с.427

12 Подробнее см. Feierman J.R., ed. Pedophilia. Biosocial Dimensions. NY: Springer-Verlag, 1990; Li С.K., West D.J., Woodhouse T.P. Children's sexual encounters with adults. L. Duckworth 1990; Howitt D. Paedophiles and sexual offences against children. NY: Wiley 1995; Schetsche, M. Das "sexuell gefahrdete Kind". Kontinuitat und Wandel eines sozialen Problems. Pfaffenweiler: Centaurus, 1993

13 Horley J., Quinsey V.L.. Assessing the cognitions of child molesters: Use of the semantic differential with incarcerated offenders. Journal of Sex Research, vol. 31, # 3, 1994, pp.171-178

14 Ward T., Hudson S.M., Marshall W.L. W.L. Attachment style in sex offenders: a preliminary study. Journal of Sex Research, vol. 33, # 1, 1996, pp.17-26. Ср. Антонян Ю.М., Позднякова С.П. Сексуальные преступления лиц с психическими аномалиями и их предупреждение. Учебное пособие. М.: ВНИИ МВД СССР, 1991

15 Finkelhor, 1984, p.27

16 O'Brien M.J. Taking sibling abuse seriously. Family sexual abuse. Frontline research and evaluation. Ed. by M. Q. Patton. Sage 1991, pp.75-82

17 Анонимный социологический опрос 1615 учащихся 7-11 классов, в возрасте от 12 до 17 лет, в 16 средних школах и 8 профессионально-технических училищах Москвы и Санкт-Петербурга Руководители исследования В.Д. Шапиро и В.В. Червяков, научный консультант И.С. Кон, полевой организатор - М.Г. Герасимова. Подробнее см. И.С. Кон. Сексуальная культура в России: клубничка на березке. М.: О.Г.И., 1997, с. 313-328

18 Лунин, с. 99

19 Анонимный социологический опрос 16-19- летних не состоящих в браке юношей и девушек (всего 2871 человек) в Москве, Новгороде, Борисоглебске и Ельце. Руководитель проекта В.В. Червяков, участник проекта В.В. Шапиро, научный консультант И.С. Кон.

20 Sprecher S., E. Hatfield, A. Cortese, E. Potapova, and A. Levitskaya. "Token Resistance to Sexual Intercourse and Consent to Unwanted Sexual Intercourse: College Students' Experiences in Three Countries". The Journal of Sex Research, Vol. 31, № 2, 1994, pp. 125-132.

21 Spira A., Bajos N. Les comportements sexuels en France. Paris, La documentation Francaise, 1993, p. 216-217

22 L’entree dans la sexualite. Les comportements des jeunes dans le contexte du sida. Sous la direction de H. Lagrange et B. Lhomond. P.: La Decouverte, 1997, pp.145-152

23 Traeen B., Kvalem I.L. "Sexual socialization and motives for intercourse among Norvegian adolescents". Archives of Sexual Behavior, 1996, vol.25, # 3, p. 289

24 Сообщение агентства Рейтер от 17 июня 1997

25 См. http://www.ultranet.com/~kyp/amirault.html

25 Coleman, D. Studies reveal suggestibility of very young as witnesses. The New York Times, June 11, 1993, p. A23

27 Green, R. Recovered memories of childhood sexual abuse: The unconscious strike back or therapist-induced madness. Annual Review of Sex Research, vol. V (1994), pp.104-121; Goldstein E. and K.Farmer. True stories of False Memories. Boca raton, Fl : SIRS, 1993; Okami P. "Child perpetrators of sexual abuse": The emergence of a problematic deviant category. Journal of Sex Research, 1992, vol. 29, # 1, 109-130. Против подобной практики и недобросовестной "экспертизы" с 1985 года решительно выступают Американская медицинская ассоциация и профессиональные организации психологов. В апреле 1998 г. группа ведущих американских психологов, психиатров и сексологов официально потребовала, чтобы Конгресс США формально осудил подобную практику.

28 Rorem N. Knowing to stop. A memoir. NY: Simon and Schuster, 1994, p.94

29 Finkelhor, 1984

30 Finkelhor D. et al.; Okami P. and Goldberg A. Personality correlates of pedophilia: Are they reliable indicators? Journal of Sex Research, 1992, vol.29, pp.297-328

31 Bauserman, R. and B. Rind. Psychological correlates of male child and adolescent sexual experiences with adults: a review of the nonclinical literature. Archives of Sexual Behavior, 1997, vol. 26, N 2, pp. 105-141; ср. King, M. and E. Woolett. Sexually assaulted males: 115 men consulting a counselling service. Archives of Sexual Behavior, 1997, vol. 26, N 6, pp. 579-588

32 Новейшие отечественные данные об этом см. Дети России: насилие и защита. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 1-3 октября 1997 г. М. РИПЕРО, 1997, с. 74-92

33 См. Beitchman , Zucker et al.; Kilkpatrick; Allgeier A.R. and E.R. Allgeier. Sexual Interactions. 4 th edition. Lexington, Mass.: Heath, 1995, pp.626-628

34 Rind, B. and P. Tromovitch. A meta-analytic review of findings from national samples on psychological correlates of child sexual abuse. The Journal of Sex Research, 1997, vol. 34, N 3, pp.237-255

35 O'Brien

36 Garland R.J., Dougher M.J. The abused/abuser hypothesis of child sexual abuse: A critical review of theory and research. Feierman, pp.488-509; Haapasalo J. and M. Kkankkonen. Self-reported childhood abuse among sex and violent offenders. Archives of Sexual Behavior, 1997, vol. 26, N 4, pp.421-431

37 La Fontaine, J. The Extent and Nature of Organized and Ritual Abuse. London: Her Majesty’s Statonary Office, Dept. of Health, 1994

38 См. Кон И.С. Сексуальная культура в России. М.: О.Г.И., 1997, с. 396-405.

39 В США с 1987 г. издается специальный мультидисциплинарный научный журнал Issues in child abuse accusations.

© И.С. Кон